Владимир Демчиков: "Незаслуженный классик Сергей Довлатов"
04 сентября 2016
В субботу, 3 сентября, Сергею Довлатову исполнилось бы 75 лет. 26 лет назад он умер, не дожив нескольких дней до своего 49-летия. Об этом Владимир Демчиков.
В «Заповеднике» он написал, как в день 35-летия повесил на стенку комнаты, в которой жил, бумажку с надписью «35 лет в дерьме и позоре!» С тех пор прошло 40 лет, но до сих пор его удивительная литературная судьба вызывает у некоторых здравствующих его коллег по ремеслу желание прикрепить на стену русской литературы рядом с именем Довлатова похожую бумажку.
Популярность, обрушившаяся на Довлатова в России в самом конце восьмидесятых - начале девяностых (сам он ее практически не застал), до сих пор кажется этим его коллегам, в основном писателям-прозаикам, непонятной, труднообъяснимой и, главное, совершенно незаслуженной. Вот уже четверть века регулярно публикуются мемуарные тексты, книги, интервью и статьи, в которых популярность Довлатова объясняется различными окололитературными и внелитературными обстоятельствами. Мол, специально стал фриком, "гулял по Нью-Йорку в тапочках", привлекая тем самым внимание к своей персоне; старательно знакомился с нужными людьми, чтобы пробиться на американский рынок, и, наконец; специально писал упрощенным и удобным для перевода на английский языком, и так далее. И вообще, в России, мол, в основном популярен у невзыскательной публики.
Довлатова записывают в писатели «третьего ряда», не обнаруживая в его книгах того, что вроде бы делает писателя «большим»: больших идей, больших страстей, большого охвата исторических событий, большого замаха, размаха и взмаха. Короче, всего того, что один довольно скучный современный писатель называл (имея в виду, конечно, свои собственные книги), «большой русской прозой».
Эти попытки разжаловать Довлатова из брандмейстеров русской литературы в «простые топорники» (как говаривал Остап Ибрагимович), конечно, вызывают улыбку. Потому что, несмотря на очень разные мотивы критиков Довлатова (кто-то ему просто по-человечески и по-писательски завидует, а кто-то искренне пытается навести порядок в литературной иерархии и поставить Довлатова «на место»), - все его критики одинаково убеждены в очевидной глупости: что якобы популярность у читателя нужно заслужить, то есть заработать. Честным трудом. В их представлении Довлатов просто не заработал на такую славу: писал мало, коротко, довольно обычно, ничего особенного. В самом лучшем случае он наработал на сборничек избранного к юбилею и абзац в литературной энциклопедии в статье «Русская эмигрантская литература» - и не больше, так они полагают.
Но, к огорчению ревнивых коллег по ремеслу (и к счастью для читателей), популярность Довлатова плохо слушается их правильных аргументов. Среди которых, конечно, встречались и верные наблюдения: Довлатов действительно пришел к российскому читателю в удачное время исторического перелома, и он действительно, в общем, не говорит читателю ничего обидного и резкого, а скорее наоборот, жалеет читателя и всячески гладит по голове. Но главная причина популярности Довлатова, мне кажется, все же именно в его текстах и в том, какую литературу он создавал под видом своих «юмористических историй».
Несмотря на внешнюю легковесность, Довлатов, конечно, писатель очень мощный. Во-первых, его интонация довольно необычна для нашей прозы, привыкшей, с оглядкой на Достоевского и Толстого, к хлестким и сильным выражениям. Кинокритик Зельвенский в рецензии на фильм «Конец прекрасной эпохи» довольно точно определил эту довлатовскую манеру как «ироничную сдержанность». В самом деле, на фоне расхристанных почвенников и кроваво-красных совписов, всегда имевших наготове сильное словцо («я – писатель, щас рубану правду-матку!») Довлатов интонационно спокоен и невозмутим, как мамонт.
Но главное его открытие, его, так сказать, tour de force - это тот самый придуманный им персонаж по имени "Сергей Довлатов", выструганный им из самого себя как из заготовки. В этом Довлатов не был первооткрывателем, это распространенная литературная практика – повествование якобы от первого лица, либо создание сквозного персонажа-своего «альтер-эго». Но тут вся штука, конечно, в том, какого героя у писателя получается создать. Понятно, что единственным «расходным материалом» для создания такого героя (как и для создания всех, впрочем, героев) является сам писатель. Но та внутренняя работа, которая необходима для превращения твоей жизни и твоей, громко говоря, личности в литературного персонажа – она может быть очень разной, как и ее результат. Да и личность писателя тут имеет значение.
У Довлатова с этим персонажем получилось, мне кажется, отлично. Если взять его письма (а я, каюсь, прочел скандальную пиратскую книгу его переписки с И.Ефимовым, позднее запрещенную судом к распространению) – видно, чтО у него шло в дело, а что оставалось за рамками литературы. И как трансформировался в его «герое» он сам. Мне кажется, это было сделано по-настоящему круто, и это действительно большая литература. Правда, для этого ему пришлось употребить достаточно сильное средство: с какого-то момента он, собственно говоря, проживал свою жизнь как «материал для литературы», а это довольно мучительная подмена, способная превратить в ад жизнь самого писателя и окружающих его людей. Но так уж получилось. Зато его литературное «альтер эго» - как бы к этому персонажу ни относились его поклонники и его нелюбители – это, собственно, и оказался «герой нашего времени», существующий одновременно и в России, и в эмиграции, и в каком-то остановившемся (внутри нашей культуры) времени. Иногда мне даже кажется, что Довлатов – это вообще писатель Апокалипсиса, но эту мысль я от себя быстро гоню.
В общем, к созданному им «псевдоавтобиографическому» и «псевдолегкому» жанру я отношусь с глубочайшим почтением. И при этом очень понимаю, например, его обычных нелюбителей. Даже тех, кто когда-то, например, на голубом глазу утверждал, что «Довлатов, будучи охранником, физически бил Солженицына». Или по сей день тыкающих ему за довольно нейтральное описание будней «вохры» в его книгах. Или просто испытывающих к Довлатову глубокую личную неприязнь. Это очень понятно, Довлатов, при всей своей спокойной и нейтральной интонации писатель совсем не нейтральный. И неровный, кстати.
Но в лучших своих вещах у него часто получалось если не из себя, то по крайней мере из этого своего героя по капле выдавливать того самоуверенного и самодовольного барбоса, в которого довольно часто превращается остепенившийся и успокоившийся мужик. И ведь как назло: среди нелюбителей Довлатова пока мне попадались исключительно самоуверенные и самодовольные люди. Как-то так получилось, что им он нечаянно врезал по яйцам особенно сильно.
А ведь казалось бы – такой спокойный писатель.
Возрастное ограничение: 16+
Все статьи автора
В наших соцсетях всё самое интересное!
