Вспоминая поэта Анатолия Кобенкова

09 марта 2025

Известный иркутский поэт Анатолий Кобенков родился 9 марта 1948 года. В день рождения хороший повод вспомнить творческого человека и гражданина.

Глагол38 публикует небольшой отрывок из воспоминаний Евгения Чигрина, которые впервые вышли в девытом номере журнала «Дружба народов» за 2023 год.

Где мы виделись? Да в Красноярске, Москве, на острове Сахалин, в Иркутске, Ангарске, Листвянке и опять в Москве. Прекрасная география! Конечно, на моём чердаке памяти отдельным сундучком, слегка запылившись, хранится первый международный фестиваль поэзии на Байкале, который придумал и сделал частью жизни Толя Кобенков, сумевший убедить даже власти, включая министра культуры России. Ау, всем новым и будущим министрам, где вы?!

Первый Толин фестиваль открылся 21 июля 2001 года в Иркутске, в Доме Волконских. О нём с восхищением писал Евгений Евтушенко:

- Как прекрасно, что свои двери поэтам Москвы и Петербурга, США, Франции, Польши сегодня открывает Сибирь - сокровищница недр настоящего и будущего России. Без стихов любити Руси не быти.

Лучшие залы Иркутска, Ангарска, Братска, Шелехова, Зимы, Саянска и других городов были переполнены и отзывчивы, не говоря о большом поэтическом вечере в Иркутском академическом драматическом театре имени Н. П. Охлопкова. Вечер длился почти четыре часа - там яблоку негде было упасть. По дороге в гостиницу польский поэт Збигнев Домениак признался, что выступал во многих странах, но нигде не видел, чтоб такое количество народу пришло на поэзию. И добавил: «Сегодня я счастлив по-настоящему!»

Вот пишу и вижу, как в тумане, лодка проплывает бурятский посёлок Кутулик, там школа, где учился знаменитый драматург Александр Вампилов. И, может, именно там Толя прочитал стихотворение, где вторая строфа:

Александр Валентиныч, / Саня на часок…

Август спелой паутиной / холодит висок…

А финальная:

и смеёмся мы, и плачем/ зная наперёд:

будет смерть, потом - удача, / не наоборот…

Вот именно: не наоборот.

На фестиваль были приглашены очень разные поэты: Александр Кушнер и Юрий Кублановский, Анри Делюи и Лилиан Жиродон, Евгений Евтушенко и Олег Хлебников, Альба Торрес, Раймонд Мак Нис и… «Иных уж нет, а те далече…»

Нет ни Анатолия Кобенкова, ни его друга, поэта и художника Владимира Пламеневского, ни читинца Михаила Вишнякова, ни красноярца Романа Солнцева, ни литературного критика Льва Анненского, ни трогательного Збигнева Домениака. Вспомнилось, что после фестиваля я перевёл и опубликовал его стихотворение «Бабочка» в газете «Советский Сахалин», и послал Збигневу экземпляр. А в ответ получил мейл: «…Как прекрасно, что моя «Бабочка» облетела мир от Польши до Сахалина, но бабочки долго не живут, скоро и мне улетать в другие миры…» Спустя неделю поэта Збигнева Домениака не стало.

На 42-м году жизни ушёл Виталий Науменко, которого Кобенков считал своим учеником. Как-то тихо, незаметно… В 2014 году Виталий написал, по моей просьбе, предисловие к подборке Кобенкова для московской антологии поэзии, которую я составлял. Вот один абзац:

«Есть люди, которым фатально не везёт с учителями. Есть те, кто их и не ищет и всю жизнь плутает в поисках самого себя. Ученикам Анатолия Ивановича Кобенкова, и мне в том числе, очень повезло, что мы совпали с ним по времени. Наше становление наложилось на его внутреннюю (очень резкую) эволюцию как поэта, но это нисколько не мешало ему терпеливо возиться с каждым, в ком он замечал хоть что-то жизнеспособное: хватался за строчку, за сочетание слов».

Нет с нами и Евгения Евтушенко, и Анны Саед-Шах, и других участников того легендарного фестиваля. Зато остались их книги. Это дорогого стоит. Не растерять бы…

Толя Кобенков умел знакомить и объединять абсолютно разных литераторов. Неповторимое обаяние его личности работало безотказно, и энергии хватило на все шесть фестивалей, которые успел провести Кобенков.

В 2002 году мы встретились в Красноярске, где проходило всесибирское совещание писателей, организованное мэтрами российской словесности Виктором Астафьевым и Романом Солнцевым, главным редактором журнала «День и Ночь». Сколько было разговоров и планов! Какие рассказы звучали и в стенах уютного литературного музея, и над суровыми волнами Енисея-батюшки!

А позже, помню, уже на Сахалине мы с Толей слушали птиц на берегу Охотского моря! Именно там, в Южном, «городе вьюжном», состоялся первый и последний сахалинский вечер поэта Анатолия Кобенкова, который вёл я и, как сейчас понимаю, вёл не очень удачно, но - очень старался.

Кобенков почти мгновенно расположил к себе публику рассказами о молодости, прошедшей на Дальнем Востоке, о первых книгах и первых влюблённостях, и, конечно же, своими стихами, где тонкая наблюдательность смешана с самоиронией, где сквозь дождевые облака сквозит застенчивая Толина улыбка. На фоне картины природы жанровые зарисовки как бы определяли направление жизни - в её настоящем и недавнем прошлом:

Нам с тобой дорогу проторили/ все, кто нынче осенью любили, -

дворники проспекты подмели,/ слесари трамваи починили/

бабушки деревья посадили/ по краям печали и земли…

Именно так называется одна из его книг: «По краям печали и земли» (1989)...Первая книга поэта «Весна» (Хабаровск, 1966) вышла, когда ему было 20 лет! И это в те времена, когда не членам союза писателей книг не издавали, но чтобы вступить в союз требовалось предъявить не менее двух книг! Замкнутый круг. Тем более что жил Кобенков вдали от столицы и писал чистую лирику. Вслед за первой вышла вторая книга - «Улицы» (Иркутск, 1968).

Как поэт Анатолий Кобенков публиковался с 15 лет и дебютировал в газете «Биробиджанская звезда».

Что сказать о стихах? Уровень поэзии Кобенкова говорит сам за себя, и всё-таки нельзя не отметить: отсутствие пафоса, особая доверительная интонация, абсолютный поэтический слух и, конечно, тончайший вкус, без которого настоящего поэта не бывает. Да, он мог щегольнуть броской метафорой, но никогда эти метафоры не были на грани фола, не говоря уже о том, чтоб сочинять метафоры ради метафор и поражать «поэтических простаков», которых всегда хватает в литературных сообществах.

Стихотворения Кобенкова наполнены не только сказанным автором, но и потаённой жизнью того воздуха, в котором эти стихи рождались. Рискну сказать и другое: поэт, особенно в свой последний период, научился - в только ему присущей манере - говорить с библейскими персонажами, с апостолами, авторами четырёх канонических Евангелий - Матфеем, Марком, Лукой и Иоанном. И не только. Поэт научился общаться на своём поэтическом языке с Самим… и при этом не забывать нас, читателей, и девочку, которая

в Елоховскую церковь/ маленькое сердце донесла.

И о том, что всё действенно, покуда сущен я.

Всё без лица, покуда безразлично/ моё лицо: вся книга Бытия

без моего глагола безъязычна…

Ну и конечно:

Ибо все на земле должны/

подчиняться сухим приказам/

милосердья и сатаны.

Именно так, и тёмные сущности, те самые, что всегда рядом с искусством, были известны автору:

Что бы делало твое добро, если бы не существовало зла,/

и как бы выглядела земля, если бы с неё исчезли тени?

Толя любил не кричащую о себе музыку, он хорошо знал классику и джаз, писал о современной живописи, дружил с художниками. И эти серьёзные увлечения вошли точными поэтическими находками в собрание его сочинений.

С момента ухода Анатолия Кобенкова лучшие стихи не потускнели, не обрели музейного лоска, а, наоборот, стали заметней - они живые, и замечательно звучат...В моей библиотеке, помимо журналов и альманахов с подборками Кобенкова, хранятся три его книги: «По краям печали и земли», вышедшая десятитысячным тиражом в издательстве «Советский писатель»; большой сборник «Круг: книга стихотворений в семи частях», изданный в 1997 году Иркутске; и вышедшая в свет тоже в Иркутске, тиражом семьсот экземпляров, прекрасно составленная книга «Осень: ласточка напела» (2000), которую поэт посвятил своей бабушке в честь её столетнего юбилея. Эту книгу издал крупный сибирский издатель Геннадий Сапронов, которого тоже сегодня нет с нами.

В авторском предисловии такие слова:

Прежде я думал: стихи всегда для кого-то. Сейчас думаю: из-за кого-то. То есть, конечно, не абы из-за кого, а из-за тех, с кем соприкасаешься. И не обязательно, как любили говорить прежде, душой. То есть соприкасаться душами - это хорошо, но и плечом или пакетом на лестничной площадке или в автобусе - тоже неплохо. От этого теплее. Тесновато, но зато, и правда, тепло…

В наше время, когда понятие «добро» нередко принимают за анахронизм, эти слова излучают тепло, наведённое незримым лучом из недавнего прошлого. Вспоминается осень 2010 года: очередной международный фестиваль поэзии на Байкале - уже без Кобенкова - по традиции открылся большим поэтическим вечером в Иркутском академическом драматическом театре имени Н. П. Охлопкова. Зал полон. И когда слово предоставили мне - как участнику первого фестиваля, - я предложил не только вспомнить об организаторе фестиваля, но и назвать его именем фестиваль и учредить российскую литературную премию Анатолия Кобенкова, вставшего в один ряд с Юрием Левитанским и Александром Вампиловым. Через несколько дней эта инициатива превратилась в обращение к власти, и его подписали все участники фестиваля. Мы с Бахытом Кенжеевым озвучили этот текст в эфире Иркутского ТВ.

Существует ли эта премия сегодня, не берусь сказать, но фестиваль носит имя Анатолия Кобенкова.

В 2010 году состоялся «Вечер памяти Анатолия Кобенкова», который организовал писатель и историк Станислав Гольдфарб. И на вечере звучало фирменное кобенковское:

Всё уже было, а слово найдёшь - и жарко,

Всё уже знаешь, а пишется, как во сне…

…В Москве Анатолий Кобенков прожил чуть больше года. Мы редко встречались, чаще говорили по телефону. И как-то больше говорили о быте, точнее, о столичном бытовании, впрочем, и о стихах, и о музыке тоже. Толя, как всегда, был благожелателен и внимателен. А последняя встреча, если не ошибаюсь, была в посольстве Индии. Запомнилось, что в элегантном пиджаке Толя пришёл с женой Ольгой. Он вообще умел носить модное и как-то легко осваиваться в новой обстановке.

Хочу добавить некоторые биографические моменты.

Анатолий Иванович Кобенков - автор двенадцати книг стихов и сборника эссе, посвящённого современной литературе Сибири. С 1997 года возглавлял Иркутское отделение союза российских писателей. Был редактором-составителем альманахов, входил в редколлегии нескольких литературных журналов. В Иркутске стихотворения Кобенкова входят в региональную школьную программу по внеклассному чтению.

Здесь можно было бы поставить точку. Можно. Но всё-таки самое ключевое —это стихи поэта:

* * *

Чего не хватало огромной стране,

когда она губы тянула ко мне? -

и угля, и стали хватало,

и хлеба - по осени, а по весне -

уценок на спички и сало.

И горя хватало у этой страны,

но каждый имел и пиджак, и штаны,

а многие - шляпу в придачу;

и было работы полно для шпаны -

и рынки, и лавки, и дачи.