Сахаров: кто первым начал

11 января 2022

В ноябре 2022 года исполнится век со дня ликвидации Дальневосточной республики – единственного государственного образования, руководителем которого был уроженец Иркутской губернии, много лет работавший в Иркутске.

Чешские аргонавты в Сибири

«Глагол» продолжает еженедельные публикации обзоров иркутского историка и журналиста Владимира Скращука о редких книжных изданиях, многие из которых сохранились в Иркутске в единственном экземпляре.

Славянофил (Сахаров К. В.) Чешские аргонавты в Сибири. Токио, Типография Тойо-Инсацу-Кабусики-Кайша, 1922. 52 с.

В октябре начавшегося 2022 года в России возможно будут (если не найдется дел важнее и интереснее) отмечать 100-летие окончания боевых действий Гражданской войны. В ноябре исполнится век со дня ликвидации Дальневосточной республики – единственного государственного образования, руководителем которого был уроженец Иркутской губернии, много лет работавший в Иркутске. Об этом факте, разумеется, никто не вспомнит, потому что основной темой для дискуссий остается одно и то же: кто начал Гражданскую войну, кто виноват и почему все-таки победила именно та сторона, которая и сформировала новое государство? Ответ, который дает на этот вопрос автор небольшой, но очень насыщенной информацией брошюры, неприятно удивит сторонников «белой идеи».

Константин Сахаров, скрывший ненадолго свое авторство под псевдонимом «Славянофил», родился в 1881 году в Оренбурге, в семье капитана инженерной службы. Мальчик с самого детства не имел никакого выбора – его ждала военная карьера. Нельзя сказать, что шла она ровно: окончив Оренбургский кадетский корпус и Николаевское инженерное училище, Сахаров служил в малоперспективном роде войск в еще менее перспективных Восточно-Сибирских батальонах. Некий шанс проявить себя появился во время Русско-японской войны, на которой он получил подряд три ордена, причем два – с дополнительными атрибутами за храбрость. Но в целом что-то не сложилось: в 1907 году он получил чин штабс-капитана, а капитана – только через пять лет. В Первую мировую Сахаров прошел путь от начальника штаба дивизии до должности в Ставке верховного главнокомандующего. За время службы на фронте в очередной раз отличился в боях, получил погоны полковника, Георгиевское оружие и орден св. Георгия 4 степени.

Во время Гражданской войны Сахаров пытался было примкнуть к Корнилову на Дону, но вместо этого попал в армию Уфимской директории, а потом и вовсе стал начальником гарнизона острова Русский – максимально далеко от боевых действий. Поначалу Сахаров, получивший одно за другим два генеральских звания, так и служил в тылу: занимался подготовкой младших командных кадров, был представителем Деникина при Колчаке, потом стал генералом для поручений при Верховном правителе. Лишь в октябре 1919 года Сахарову поручили непосредственное командование на фронте. И тут оказалось, что при всем опыте уже третьей войны и несомненной энергичности, как стратег и даже тактик он уступает командирам красных. Именно Сахарова обвиняют в провале нескольких оборонительных операций, включая оборону Омска и Новониколаевска. Репутация его была подорвана настолько сильно, что Сахарова даже арестовали на время, но генерал Каппель незадолго до смерти успел его освободить. Отношения с другими белыми генералами были испорчены, и в марте 1920 года Сахаров уже эмигрировал в Японию – чем, видимо, спас себе жизнь.

Размышления над провалом белого дела у Сахарова сводились к поискам виновных. Будучи крайне правым по убеждениям, он делал это без особого труда: виноваты все по периметру колчаковского государства, плюс кое-кто внутри. В первом издании «Чешских аргонавтов…» Сахаров крупно прошелся по эсерам, которые, по его мнению, были родственны большевикам и меньше подвергались преследованиям, а потому смогли сохранить партийные структуры и обосновались на Волге за счет усилий подпольных офицерских организаций. Однако вопреки только что изложенной истории про «коварство и единство» эсеров, сумевших воспользоваться плодами антибольшевистских восстаний, Сахаров описывает их диктатуру как цепь ошибок и провалов, завершившуюся поражением и установлением диктатуры Колчака.

Большую роль в этом провале сыграл чешский корпус. Начавшись в 1914 году с небольшой дружины идейных сторонников панславизма, к 1917 году чешские (по названию, фактически в них служили чехи, словаки и югославы) вооруженные формирования в составе русской императорской армии достигли численности около 40 тысяч человек. Сахаров отмечает, что из группы стойких панславистов чешский корпус превратился в аморфную массу, которой командовали не русские офицеры (как было в начале), а выдвиженцы из солдатской массы – «торгаши, жулики, авантюристы». Более того, большинство бойцов корпуса составляли уже не чехи, имевшие до войны русское подданство, а бывшие военнопленные из австро-венгерской армии.

Сахаров то ли не знал этого факта, то ли не счел нужным написать о нем, но первый из чешских полков в 1917 году был переименован: до революции он носил имя святого Вацлава, а после – имя Яна Гуса. Переименование весьма символическое: последователи Гуса почти 20 лет наводили ужас на всю центральную часть Европы, вынося хаос с национальной территории на земли Германии и Австрии. Можно вспомнить тех, кто говорит «как вы лодку назовете, так она и поплывет»: история чешского корпуса – хорошее подтверждение их теории.

Если бы царское правительство было чуток дальновиднее, в чешских частях уже в 1915-1916 году готовили бы будущее правительство независимой Чехии, которая стала бы сателлитом России после победы над Германией. Сталину в 1941 году, например, хватило прозорливости для создания скромного чехословацкого батальона, который спустя четыре года стал ядром национальной армии, а его командир вырос до президента страны. Вместо этого чехословацкие части в 1917 году стали своеобразным прообразом армии Андерса: сформированные, обученные и вооруженные на территории и на деньги России, чехословацкие части попали под формальное управление Чехословацкого национального совета, созданного в Париже. Одним из членов этого совета был Томаш Масарик – впоследствии первый президент Чехословацкой республики.

Сахаров не особо вникал в послереволюционные события октября и ноября 1917 года – участие чехов в боях против большевиков в Киеве, переговоры Масарика с правительством Франции, по итогам которых Чешский легион стал «автономной частью французской армии» и получал от французов денежное довольствие. Нет, Сахаров предпочел писать о том, чему был свидетелем он сам, или его информаторы. Успешно принимавшие участие в боевых действиях на русско-австрийском фронте, хорошо вооруженные и экипированные, чехи неожиданно для белых союзников не стали активно оборонять Казань, имевшую стратегическое значение. По оценке Сахарова, настоящий боевой путь чехов как союзников белых продолжался от восстания корпуса в мае до 9 сентября 1918 года – после этого все их мысли свелись к двум целям: грабеж и выезд из России.

«Отойдя в тыл, чехи стали туда же стягивать свою богатую военную добычу. Последняя поражала не только своим количеством, но и разнообразием…Склады их ломились от огромного количества русского обмундирования, вооружения, сукна, продовольственных запасов и обуви…Металлы, разного роды сырье, ценные машины, породистые лошади объявлялись чехами военной добычей. Одних медикаментов ими было забрано на сумму свыше трех миллионов рублей, резины на 40 миллионов рублей, из Тюменского округа вывезено огромное количество меди и т.д…Чехи не постеснялись объявить своим призом даже библиотеку и лаборатории Пермского университета. Точное количество награбленного чехами не поддается даже учету. По самым скромным подсчетам эта своеобразная контрибуция обошлась русскому народу в сотни миллионов золотых рублей и превышает контрибуцию, наложенную пруссаками на Францию в 1870 году», - констатирует Сахаров.

Перечисление награбленного чехами, мест продажи товаров и попытки белых властей вернуть хотя бы часть награбленного – вот что занимает всю остальную часть книги. Даже судьба Колчака, выданного чехами в Иркутске в обмен на беспрепятственный проезд дальше на восток, занимает генерала не так сильно, как этот список материальных ценностей. В 1920-е Сахаров, вероятно, еще имел некоторые иллюзии по поводу восстановления монархии или, по крайней мере, падения власти большевиков. Тогда этот список, включавший не только многочисленные железнодорожные весы, конные повозки, вагоны и промышленную резину, мог бы пригодиться для предъявления счета правительству Чехословакии. В 1930 году, когда Сахаров издал переработанную и увеличенную в 2,5 раза книгу в Берлине, его текст мог пригодиться набиравшим силу нацистам как обоснование предстоящего уничтожения Чехословакии.

Для нас сегодня этот список интересен тем, что дает довольно ясное представление о том, в каком состоянии оставили Сибирь белые и приняли большевики. Частенько в полемическом угаре современные журналисты рассуждают о том, что советская власть, дескать, «ограбила» Сибирь и продала ее богатства на запад ради получения валютных ресурсов, но на вырученные деньги ничего не построила. Да, в первые свои годы не построила – хотя бы потому, что значительная часть этих средств уходила на содержание миллионов военнопленных русской императорской армии в Германии. Не большевики загнали этих людей на войну, но именно большевики платили Германии золотом (другой платы не принимали), пока не произошел обмен пленными.

Описывая исход чехов из Сибири, генерал Сахаров постоянно подчеркивает два обстоятельства: крайнюю жестокость ко всем, кто мог помешать их эвакуации из России, и высочайшую предусмотрительность – между чехами и регулярными частями Красной армии постоянно имелся заслон или из белых и беженцев, или из польских и сербских частей. Колчак, по мнению Сахарова, мог стать свидетелем обвинения и рассказать французскому командованию о мародерстве новых союзников, поэтому чехи его не просто сдали – они свергли верховного правителя, загнав его в Иркутск и окружив непреодолимым барьером неподконтрольных городов и станций.

Если принимать во внимание все написанное очевидцем событий, попытки установить в разных городах Сибири памятники чешским легионерам становятся предельно странными. Чехи не были союзниками ни белым, ни красным; они грабили всех подряд, от государственного казначейства до аполитичных обывателей; они вели себя как каратели и никак не проявились как военная сила. Так кем надо быть, чтобы сегодня предлагать (а кое-где даже ставить) им памятники в Сибири? «Гражданская война, начавшийся по всей России террор – прямое следствие чешского выступления…От широких степей Поволжья до берегов Тихого океана нет русской семьи, которая так или иначе не пострадала бы от чешского выступления…», - писал генерал Сахаров. И как бы не относиться сегодня к нему самому, эти слова надо помнить всякий раз, когда очередной «реконструктор» в самодельной форме с фальшивыми георгиевскими крестами предлагает поставить очередной памятник антигероям Гражданской войны.  

Владимир Скращук, для «Глагола»

PS: Мнение автора текста может не совпадать с мнением редакции.

Возрастное ограничение: 16+

В наших соцсетях всё самое интересное!
Ссылка на telegram Ссылка на vk
Читайте также