Рождественский и Евтушенко

23 июня 2022

20 июня исполнилось 90 лет со дня рождения известного поэта прошлого века Роберта Рождественского.

Его настоящая фамилия – Петкевич. Но Рождественский – это вовсе не псевдоним, а реальная фамилия отчима поэта. После смерти отца на войне мать Роберта Ивановича Вера Павловна познакомилась с военным Иваном Рождественским. Они поженились, и отчим усыновил мальчика, дав ему не только фамилию, но и отчество. По биологическому отцу Рождественский – Станиславович.

Имя Роберт также было выбрано неслучайно. Поэта назвали в честь советского государственного и партийного лидера, революционера Роберта Эйхе.

Свое первое стихотворение Роберт написал в девять лет. Тогда началась война, отец Станислав Петкевич ушел на фронт. Стих «С винтовкой мой папа уходит на фронт» был посвящен отцу, но Станислав Никодимович его не услышал, погиб на фронте.

Дочь поэта Екатерина Рождественская вспоминала, что отец очень любил поэзию и знал наизусть практически все стихотворения. Одно время Роберт Иванович даже устраивал своеобразные «стихотворные дуэли» с Евгением Евтушенко. Один из них начинал декламировать какое-то произведение, а второй должен был продолжить. Екатерина Робертовна отмечала, что такое развлечение мужчин могло длиться несколько часов.

Знакомство Роберта и его единственной супруги Аллы Киреевой произошло во время учебы в Литинституте. Они прожили вместе более 40 лет. Алла рассказывала, что в то время за ней пытался ухаживать и Евгений Евтушенко, его мать очень хотела, чтобы они поженились. Но серьезных намерений по отношению к Киреевой у поэта не было, к тому же и она сама не испытывала к нему теплых чувств. С первого взгляда она влюбилась в Рождественского и не прогадала, мужчина оказался надежным и искренним человеком.

Почти всю жизнь Рождественский страдал от заикания. Из-за этого в 1950-м ему не удалось с первого раза поступить в Литературный институт, когда он получил отказ с формулировкой «профнепригодность». Но мириться с этим Рождественский не стал и, доказав, что он имеет талант, поступил через год. Дочь говорила, что стихи для отца имели некую волшебную силу. Когда он находился в компании или на сцене и начинал рассказывать чьи-то или свои произведения, у него полностью пропадало заикание.

В селе Косиха Алтайского края находится мемориальный музей Роберта Рождественского, в который семья передала предметы, характеризующие быт 1950–1990 годов. Среди них и черный эбонитовый дисковый телефон, какими пользовались в то время. Рядом лежит книга с карандашом, какие тогда помещали рядом с телефонным аппаратом, чтобы записывать нужные номера. Сейчас в этой книжечке имеются цифры, после набора которых можно услышать голос Роберта Ивановича, читающего свои стихи. Телефон пользуется большой популярностью у посетителей, поэтому часто приходится отдавать его в ремонт.

Отношения Рождественского с Евтушенко называли приятельски-ревнивыми. Василий Аксенов в книге «Таинственная страсть» даже окрестил друзей «двуглавым поэтом».

Поэты познакомились в Литературном институте, куда Евтушенко поступил в августе 1952 года, не имея даже аттестата об окончании школы, но уже имея изданную книгу «Разведчики грядущего». Стихи Евтушенко уже заполонили столичные газеты.

Евтушенко вспоминал: «с Робертом мы подружились сразу. Абсолютно. На стихах. Я помню точно: это стихи Корнилова «Качка в море берет начало». Роберт его знал наизусть. И я его знал наизусть. В то время это было как обмен паролями. Как будто в лагере встретились два специалиста по санскриту. Корнилов ведь был тогда запрещен, изъят…Это был пароль наш - любовь к поэзии».

Во второй половине 1950-х возникает вал эстрадной поэзии. Имя Рождественского пишется через запятую с именами Евтушенко, Вознесенским, Ахмадуллиной.

То, что Евтушенко и Рождественский писали тогда, смахивало на выполнение государственного заказа на «нового Маяковского». Евтушенко казался многограннее, выглядел не так декларативно. Роберт же культивировал образ рубахи-парня, комсомольского вожака, отвечающего на вызовы времени.

Евтушенко говорил: «С Робертом у нас были совершено близкие отношения, я знал всю его подноготную, он никогда ничего не скрывал. У него была очень серьезная история с его первой женой, это все было на моих глазах. И моя влюбленность проходила на его глазах - у нас ничего не было спрятано друг от друга».

Жена Рождественского Алла Киреева замечала: «Роберт дружил с Женей Евтушенко. Отношения у них выстраивались очень ревнивые. Они как петухи были, им хотелось показать себя друг перед другом», такая здоровая братская конкуренция.

Однако время поставило между ними раздел.

Есть у Евтушенко строки в «Монологе американского поэта», которое он в новейшее время переназвал, выбросив слово «американского»:

«Уходят друзья, кореша, однолетки,

как будто с площадки молодняка,

нас кто-то разводит в отдельные клетки

от некогда общего молока...»

После «оттепели» каждый из шестидесятников двинулся по своей развилке. Самым востребованным временем оказался Роберт. Его поэзию настигла вторая волна популярности. Он сочинил знаковые для культуры 1970-х песни «За того парня», «Мгновения», «Мои года», «Там за облаками», «Сладка ягода», «Товарищ песня».

Эта популярность оторвана от образа поэта, который был так важен в первой половине творческой жизни Рождественского.

Но даже она не дает покоя Евтушенко. Взбешенный общественными успехами друга он написал ему письмо, где назвал «ударником при джазе ЦК комсомола» и выродившимся стихоплетом. Рождественский впал в депрессию.

Евтушенко говорил: «Мы не виделись. И жили в разных средах. А ведь у нас была такая дружба хорошая, близкая... Мы с Робертом всегда друг друга любили внутренне, но нас просто разводили. Люди, которые не хотели, чтобы мы были вместе. Им не удалось нас поссорить, как говорится, в кровь. Но им удалось нас разъединить. Развести. И Роберт оказался, с моей точки зрения, в непрофессиональной среде. Но и я тоже, между прочим».

Рождественский встал над обидой.

Евтушенко признавался: «Вообще, одно время из него начали делать фигуру, которую противопоставляли мне, когда меня били. Но в момент нападок на меня и оплевывания меня он никогда к этому не приложил руки. Хотя его очень часто толкали на это. Я просто был очень счастлив, что у нас начал происходить возврат к взаимопониманию и к простоте общения. Я безумно счастлив, что, хоть запоздало, но это все-таки произошло».

С перестройкой Евтушенко вновь раскрылся, а Рождественский испытал кризис расставания с иллюзиями, но написал последние, самые горькие, и, возможно, лучшие свои стихи. Незадолго до смерти Роберта друзья обменялись приветами.

Евгений Евтушенко. Шестидесятники (Р. Рождественскому)

Кто были мы,

шестидесятники?

На гребне вала пенного

в двадцатом веке

как десантники

из двадцать первого.

И мы

без лестниц,

и без робости

на штурм отчаянно полезли,

вернув