Владимир Демчиков: Никас Сафронов и высокое стройное искусство

21 сентября 2016

В иркутском художественном музее до 13 ноября будут выставляться произведения самого забавного российского художника – Никаса Сафронова. Каких-то три с небольшим года тому назад в Иркутске выставлялся его старший коллега по успеху Зураб Церетели, а еще раньше, за несколько лет до оптимистического Зураба, в 2009 году Сафронов уже был в Иркутске с выставкой. Он тогда публично заявлял о желании нарисовать (не получается выговорить «написать») портрет тогдашнего губернатора Есиповского. Следствием того давнего приезда 2009 года стали долго продававшиеся после этого в Иркутске копии картин Сафронова, отпечатанные на баннерной ткани, к которым сзади были приклеены автографы художника. Весь этот подарочный набор из рамки, куска баннера и наклеенной бумажки с автографом звезды стоил, помнится, несколько тысяч рублей, и я очень надеялся, что автограф Сафронова на бумажке тоже размножен на ксероксе – для полной гармонии этой прекрасной разводки для дурачков.

Прежде чем стать знаменитым художником (сделаем над собой усилие и будем таки называть его художником, тем более что жалко кавычки тратить), Никас Сафронов прожил бурную жизнь, заслуживающую уважения хотя бы за огромное количество географических перемещений. Википедия, например, сообщает нам о рождении героя в Ульяновске, об одесской мореходке, ростовском художественном училище, ростовском ТЮЗе, работе сторожем, дворником и грузчиком, службе в ракетных войсках в Эстонии, работе в театре Баниониса в Литве, обучении дизайну в художественном институте в Вильнюсе, изучении психологии в Москве.

С 1983 года беспокойный художник окончательно обосновался в Москве, где, среди прочего, работал с 1992 года арт-директором, а с 2000 года главным художником высокодуховного журнала Penthouse – что, мне кажется, прекрасно гармонирует с его глубоким православием и высоким патриотизмом. Владимир Путин даже вручил ему золотые часы «за выполнение заданий правительства». Обладая громадной энергией и повышенной способность к выживанию (что неудивительно для мальчика, выросшего в семье, где было шестеро детей), Коля Сафронов, ставший Никасом, за годы жизни в Москве свел знакомство, пообщался и подружился со множеством представителей московской художественной богемы, шоу-бизнеса, просто бизнеса, с правительственными чиновниками, депутатами, генералами, адмиралами и прочими всевозможными воротилами из всех тех сфер, в которых вращаются деньги. Тем из них, кому получилось, он написал портреты – отчаянно льстя своим моделям и широко используя (он называет это «цитированием») чужие портреты работы известных художников в качестве основы, в которую он вставлял облагороженные до приторности лица вельмож и знаменитостей. Сейчас тем же самым занимаются в любом заштатном фотосалоне, но Сафронов успел сорвать первый куш до массового распространения «фотошопа».

Сравнение с Зурабом Церетели, кстати, неслучайно: и Церетели, и Сафронов оказались нынче среди главных подрядчиков в важном деле создания «официального искусства» для нынешней российской власти - правда, в разных измерениях. Церетели ваял циклопические фигуры для открытых пространств, а Сафронов отвечал за интерьер салонов и служебных кабинетов, грань между которыми постепенно стиралась. Правда, Церетели, в отличие от Сафронова, все-таки хороший живописец, в своих помпезно-брутальных скульптурах изменявший своему таланту с коллективным «лужковым». А вот какой Сафронов живописец – сказать невозможно, при имени «Никас Сафронов» ничего, кроме фотографий самого Сафронова, вспомнить невозможно.

Кстати, о фотографиях: Сафронову часто ставят в вину, что его картины (в частности, портреты) представляют собой просто живописные копии фотографий. Само по себе использование фотографии в живописи – вещь известная, многие художники часто использовали фотографии в качестве основы своих работ (статей об этом полно в сети, особенно любят приводить фотографии, которые использовали импрессионисты). И тут мы подходим к важному отличию известного художника Сафронова от других известных художников (допустим, Тулуз-Лотрека), использовавших фотографии. Упомянутый Тулуз-Лотрек создал свою собственную, неповторимую и узнаваемую художественную манеру. В этом, собственно, и заключается дело настоящего художника – в создании своего стиля, своей неповторимой манеры, взгляда, образа мира. Что такое «образ мира Никаса Сафронова» - понять решительно нельзя, его работы (если судить по репродукциям, но, боюсь, и в оригинале они не многим лучше) – это работы талантливого декоратора и выдающегося копииста, никакого «образа мира» из них не складывается. Но это и нормально: таковы сейчас жесткие требования салонного искусства, требующего максимального соответствия фотографии – с отклонением в лучшую сторону. Фотошоп и гламурная фотография – вот эстетический канон, в рамках которого творит маэстро Сафронов.

Мне иногда кажется, что Церетели и Сафронов – это некие близнецы, их поочередное появление в нашем городе через примерно равные промежутки времени – это как смена дня и ночи нынешнего высокого гламура. Не случайно на афише иркутской выставки трехлетней давности кто-то подрисовал Зурабу Константиновичу сафроновские усы и бородку: как король бубен и король треф, эти художники гарцуют в нынешней карточной колоде вокруг нынешних тузов и всемогущего гаранта-джокера. Ну а то, что куда более талантливые и мощные художники при этом прозябают в безвестности и нищете – что тут поделаешь, такие нынче времена. И вряд ли они когда-то сильно отличались от нынешних.

Кстати, в городе Ульяновске именем Сафронова названа школа, в которой он учился. А поскольку Иркутск, как и Ульяновск, принадлежит все-таки «малому миру», то в нем даже такое искусство принимает лучшая музейная площадка города.

Налог на принадлежность к «малому миру» приходится платить и таким образом.

Возрастное ограничение: 16+