Михаил Зуев-Ордынец: наш советский Оруэлл
02 марта 2021
«Глагол» продолжает еженедельные публикации обзоров иркутского историка и журналиста Владимира Скращука о редких книжных изданиях, многие из которых сохранились в Иркутске в единственном экземпляре.
Чаще всего это книги эмигрантского, диссидентского толка, хотя встречаются и советские издания. Ранее в обзорах можно познакомиться с книгами Сергея Вакара, Зинаиды Гиппиус, Бориса Никольского, Виталия Ручинского, историей эпидемий в России, а также о царской армии и журнале «Советские ребята». Сегодня автор представляет приключенческий роман.
Зуев-Ордынец М. Е. Сказание о граде Ново-Китеже. Роман приключений / Серия Библиотека путешествий и приключений. - Пермь, Кн. изд-во, 1977. 394 с.
Называть Михаила Зуева малоизвестным, а его книги редкими можно, наверное, только в регионах нашей страны, расположенных восточнее Урала. К сожалению, даже в советское время, когда книги издавали сотнями тысяч экземпляров, были как авторы со всесоюзной известностью, так обособленные литературные школы, замкнутые в пределах одного макро-региона. Бесполезно, наверное, спрашивать обычного жителя Иркутска про лучших писателей Урала, Поморья или Дальнего Востока – у нас были свои Борис Лапин, Юрий Самсонов, Дмитрий Сергеев. Имя Зуева, чьи книги переиздавались многократно, мне не встречалось ни в одной библиотеке.
Зуев-Ордынец должен был стать одним из классиков советской приключенческой и фантастической литературы. Биография на сайте «ФантЛаб» подтверждает это предположение. Михаил Ефимович Зуев родился 19 мая (1 июня) 1900 года в Москве, в семье ремесленника-обувщика, окончил Высшее начальное училище и работал конторским служащим на красильной фабрике Хишина, на литейном заводе Ф. Гаккенталя. В годы Первой мировой перешел на один из заводов выходца из Иркутска Николая Второва.
В августе 1918 года вступил добровольцем в Красную Армию, окончил 1-е Московские артиллерийские курсы командного состава и с 1919 по 1921 годы воевал на фронтах гражданской войны в должности командира взвода, батареи и артразведки дивизии. После демобилизации в 1923 году служил начальником уездной милиции в Вышнем Волочке, одновременно работал в местной газете «Наш край». С 1925 года печатал рассказы и очерки в журнале «Резец», в 1927 году стал заведующим отделом прозы этого журнала, вошел в группу «Кузница». В 1930 году окончил Ленинградский институт истории искусств и был принят в члены Союза писателей СССР – и в этом же году вышло первое издание «Сказания…».
За 12 лет литературной работы Зуев-Ордынец издал 10 книг, причем половину – в Ленинграде. Не исключено, экземпляр «Сказания…», считавшегося одним из ключевых произведений Зуева, был в библиотеке братьев Стругацких – по крайней мере Аркадий был в том возрасте, когда такие книги представляются самыми интересными.
В 1937 году Зуев-Ордынец был осужден в составе небольшой группы писателей, арестован, осужден и вышел на свободу только в 1950 году. Несмотря на полную реабилитацию «за отсутствием состава преступления» и встречные репрессии против следователя, который вел дело с применением «запрещенных в СССР методов», Зуев был оставлен на поселении в поселке Актас (Карагандинская область Казахской ССР) под гласным надзором, и только в 1962 году переехал в Караганду. В отличие от многих авторов, которые после лагерей перестали писать или, по крайней мере, не переиздавали старые произведения, Зуев написал еще десяток книг, в том числе изрядно переработал «Сказание…».
Сюжет романа (в финальной редакции) довольно прост и напоминает одновременно «Янки при дворе короля Артура» и «Затерянный мир». Дальний Восток, весна 1941 года. Группа советских граждан, среди которых капитан пограничных войск и его племянник-подросток, летчик гражданской авиации и мичман – специалист по взрывчатым веществам, попадают во время полета в приграничном районе в шторм. Самолет чудом удается посадить в неизвестном месте, и после долгого пешего путешествия по болотистой местности герои оказываются в городе, который выглядят как декорации к фильму о временах допетровской Руси. Впоследствии выясняется, что град Ново-Китеж был основан частью разбитого войска разинцев, бежавших от преследующих царских войск на восток. Зуев сделал одно небольшое предположение: старица Алена Арзамасская, собравшая во время восстания отряд численностью до 2 тысяч человек, не погибла на костре в декабре 1670 года, а сумела вырваться из окружения. Наследницы Алены – новые старицы, и правят в Ново-Китеже вот уже три века.
Неизвестно, читал ли Зуева Алексей Толстой, но некоторые сцены в городе очень похожи на описания Москвы в романе «Петр Первый». Сравните у Зуева «Налетай, спасены души, на пироги! С горохом, с репой, с зайчатиной!» - и у Толстого ««Вот они, пирожки, калачики, - обрадовался Заяц, когда увидел свой двор, - …подовые пироги - постные с горохом, репой, солеными грибами, и скоромные - с зайчатиной, с мясом, с лапшой». Зуев, впрочем, мог позаимствовать у Толстого саму идею «граждане советской России попадают в абсолютно изолированный мир и устраивают революцию». «Аэлита», как известно, была опубликована в 1922-1923 годах, и оставалось лишь перенести место действия с Марса в знакомые Зуеву условия Дальнего Востока.
В первой версии, опубликованной в журнале «Всемирный следопыт» (1930 год, №№8-12), история развивалась не на Дальнем Востоке. Самолет вылетал из Иркутска и должен был приземлиться возле Танхоя, однако ураган забросил его в противоположную сторону и события происходят в районе Танну-Тувы, то есть в современной Республике Тыва или где-то поблизости. В романе нет никаких подростков, зато рассуждения автора о двойственной роли старообрядцев в отечественной истории вновь отсылают нас к Толстому – прямых совпадений текста нет, но идеи очень похожие.
Разумеется, очень скоро выясняется, что революции не избежать. Бывшие некогда абсолютно равными и прошедшие одни и те же испытания восстанием и дальней дорогой разинцы давно раскололись на несколько социальных групп. Большинство продолжает работать на земле, в шахтах и в тайге, а меньшинство превращается в правящий класс, который поддерживает дисциплину монополизацией жизненно необходимого ресурса – соли. Без нее у посадского большинства нет возможности даже запасти еду впрок, все просто протухает. Да к тому же и здоровье ухудшается без необходимого минерала.
Зуев был достаточно образованным человеком, чтобы описать наступившие за несколько веков экологические и физиологические проблемы, вызванные ограниченностью генофонда. Для решения этой проблемы он ввел сюжет группу кочевников, возможно монголов или бурят, которые сумели найти дорогу в изолированный мирок за сто лет до описанных событий. Не каждый автор стал бы так заморачиваться, но тяга Зуева к творчеству видна во множестве подобных деталей. Его персонажи - жители Китежа разговаривают практически готовыми поговорками, в рифму, часто ссылаются на церковные тексты – именно так часто происходит в замкнутых коллективах, даже достаточно больших.
В обществе присутствует «цветовая дифференциация штанов» (стрельцы ходят в зеленом, посадник и его приближенные в импортном, остальные в домотканом), но перспектив давно нет. Великая тайна правителей Ново-Китежа состоит в том, что в этот изолированный мир нашли дорогу не только герои книги из СССР – еще раньше то же самое с территории Манчжурии сделали белые эмигранты и японские разведчики, обнаружившие на территории Ново-Китежа залежи платины. У правящей верхушки появляется новый интерес, который современные публицисты назвали бы «экспортом сырья в обмен на импорт товаров народного потребления», а у главных героев – тема для конфликта, поскольку город формально находится на территории СССР, пусть даже его жители об этом не знают.
По сюжету жизнь в Ново-Китеже чистый Оруэлл, даже в таких мелочах, как описание внешности правителей. У Зуева сцена в Верховной Думе: «…медно-красные морды, распухшие от лени, обжорства и перепоя… отвисшие толстые щеки, волчьи челюсти, затылки, как из камня вытесанные…». У Оруэлла: «Оставшиеся снаружи переводили взгляды от свиней к людям, от людей к свиньям, снова и снова всматривались они в лица тех и других, но уже было невозможно определить, кто есть кто». Несмотря на героизм восставших, общее убеждение в пагубности тирании и высокие нравственные ориентиры, кончается все одинаково – реставрацией прежнего режима в худшей форме.
Можно было бы предположить, что Зуев вдохновлялся английским коллегой, если бы не одно «но» - «Скотный двор» был издан в 1945 году. Известно, что опирался Оруэлл, по его собственным словам, на историю Испании и отчасти СССР. Более того, в 1917 году в журнале «Нива» (№34-37) был опубликован рассказ «Скотский бунт», приписанный редакцией перу историка Николая Костомарова. Это произведение совпадает с Оруэллом иной раз дословно, хотя и с иным финалом. Вот с ним Зуев вполне мог быть знаком. Приходится признать, что Оруэлл, Зуев и Костомаров одинаково скептически смотрели на перспективы государства, созданного в результате революции. Впрочем, текст Костомарова был опубликован в разгар Корниловского мятежа, и вполне может быть частью пропагандистской кампании по этому поводу.
Описание одного из правителей Ново-Китежа – посадника Ждана Густомысла – очень напоминает Лавра Федотовича Вунюкова, персонажа «Сказки о тройке» Стругацких. Они оба (и кажется, только они во всей нашей литературе) имеют привычку рассматривать своих собеседников, стоящих ниже на социальной лестнице, через бинокль. Эта черта, придуманная Зуевым, подчеркивает дистанцию между начальством и подчиненным – причем в Китеже на это ушло три века, а в СССР – от силы 50 лет.
Еще более страшные ассоциации вызывает деталь в описании профессора Выбегалло, который служил научным консультантом при «тройке» и держал на столе Малую советскую энциклопедию. Зуев-Ордынец в автобиографической повести «Дело №179888» упоминает следователя, который на допросах бил его первым томом Большой советской энциклопедии. А ведь к 1937 году были изданы несколько томов – и кто знает, что могли рассказать Стругацким выжившие после допросов ленинградцы, видевшие на столах следователей остальные книги.
Финал романа возвращает нас к Толстому и «Аэлите»: организовав восстание против посадника, старицы и их японско-белогвардейских хозяев, герои романа по сути ничего не добились. Практически сразу им пришлось улететь на восстановленном самолете, потому что по радио они услышали о нападении Германии на СССР и боях в районе Минска. Диверсанты из «Братства русской правды» успели поджечь Ново-Китеж, почти все вожди восстания погибли. Лишь случайно уже после войны героям удается узнать, что один из атаманов сумел вывести выживших по картам, составленным японцами, куда-то в более северные районы СССР.
Возможно, Зуев планировал писать продолжение романа, но общее разочарование, неизбежное после заключения, заметно изменило его отношение к стране, за которую он воевал в молодости. В первой версии романа герои были уверены, что найдут Ново-Китеж при помощи авиации и установят в нем советскую власть. В последней авторской редакции романа борцы за советскую власть просто уничтожили изолированную цивилизацию, не добившись никаких позитивных перемен.
Владимир Скращук, специально для «Глагола»
Фото из открытых источников
Возрастное ограничение: 16+
В наших соцсетях всё самое интересное!
